Дракон против "медвежьего тренда"

Сергей Корчагин о становлении новой модели экономического развития в Китае

В ходе дискуссий относительно принятия нового бюджета на 2016 год, споров вокруг нашумевших докладов академика С. Ю. Глазьева и "Столыпинского клуба", обсуждения перспектив российской военной операции в Сирии и т. д. в экспертной среде как-то мало внимания уделяется тем действиям, которые в данный момент предпринимает Китай на пути к запуску своей новой экономической модели, основанной на внутреннем потреблении, при том, что абсолютно все озабочены замедлением темпов роста его экономики. А между тем, не будет преувеличением утверждать, что за последние 3 месяца Китай предпринял поистине титанические усилия как внутреннего характера, так и внешнего, направленные на нивелирование последствий произошедшего летнего спада на своем фондовом рынке, которые на данный момент уже привели к положительным результатам.

Как известно, достигнув своего пикового значения в 5,166 пунктов в июне этого года, индекс Shanghai Composite рухнул к концу августа до своих минимальных значений со времен кризиса 2008 года. Индексы деловой активности в производственной сфере и сфере услуг PMI в Китае упали ниже 50 пунктов в августе и сентябре, что свидетельствовало о затухании деловой активности в стране. Основные ETF, привязанные к тем или иным китайским активам, продемонстрировали катастрофическое снижение. Все это в совокупности с другими факторами способствовало распространению паники на другие фондовые рынки, в том числе и на рынок США. Совершенно точно то, что 24 августа 2015 года, который уже окрестили "черным понедельником", надолго запомнится инвесторам по той причине, что без исключения весь индекс широкого рынка США S&P 500 окрасился тогда в красный цвет. Подобная паника вполне была обоснована: тот факт, что Китай является не только "мировой производственной фабрикой" и экспортным гигантом, но и крупным импортером товаров и услуг широкого ряда стран, которые, в свою очередь, также играют не последнюю роль в мировой экономике (по оценкам аналитиков Blackrock, экспорт одной лишь Южной Кореи на 27% сосредоточен на Китай, Австралии на 34%), объективно дал повод "медведям действовать на многих фронтах". Не последнюю роль сыграли также планы США о создании транстихоокеанской и трансатлантической зон свободной торговли, которые в перспективе негативно скажутся на развитии торговых отношений Китая с различными регионами и которые по сути можно трактовать как геополитический и геоэкономический проект США, направленный на экономическую изоляцию Китая. К тому же, тот факт, что Китай, по оценкам Bank of America Merrill Lynch, ежегодно "съедает" до 55% мирового потребления алюминия, 50% никеля и меди и т. д., также объясняет снижение основных игроков того или иного сырьевого сектора, что видно по динамике индексов S&P GSCI и Bloomberg Commodity. Ярким примером здесь также является текущий тяжелейший кризис добывающей промышленности и тяжелого оборудования в Австралии из-за замедления экономики в Китае.

На фоне этих событий очень показательна реакция руководства коммунистической партии Китая. Невзирая на сугубо монетарные рецепты, которые апологеты либеральных школ всегда предлагают в такие моменты, руководство страны в лице генерального секретаря партии Си Цзиньпина, а также руководители Народного банка Китая пошли по пути не ужесточения, а смягчения кредитно-денежной политики. Так, в конце октября было принято решение о снижении основных процентных ставок и нормативов по резервным требованиям для китайских банков, что, кстати, имеет место уже в шестой раз за год. При этом предыдущее снижение этих показателей имело место в конце августа, т.е. в период спада Китай уже два раза за 3 месяца прибегал к смягчению кредитно-денежной политики. Снизив в очередной раз ставки по годовым кредитам с 4,60% до 4,35%, правительство и Народный Банк Китая тем самым стараются с помощью мягкой кредитно-денежной политики простимулировать развитие своей экономики. При этом стоит особо отметить, что с начала года объемы золотовалютных резервов Китая сократились на 400 млрд. долларов, что объясняется помимо факта удорожания доллара также и целенаправленной поддержкой китайским правительством отдельных секторов экономики. Эти меры чередуются также с более жесткими, если не сказать радикальными шагами, направленными не только на стимулирование экономики и достижение планового показателя в 7% роста ВВП за год, но также и на борьбу со спекуляциями на фондовом рынке Китая. Именно этим объясняется арест большого количества биржевых брокеров, что чередовалось помимо всего прочего с такими откровенно "дирижистскими" мерами, как приостановка операций IPO (ограничения сняты 6 ноября) и операций по коротким продажам китайских ценных бумаг.

Последствия такого комплекса стимулирующих мер не заставили себя долго ждать. Так, к концу первой недели ноября можно увидеть устойчивый рост индекса Shanghai Composite на 20% со своих минимальных значений, достигнутых в конце августа, рост таких ETF как IShares MSCI China ETF (MCHI), Deutsche X-Trackers Harvest CSI 300 China A-Shares Fund (ASHR), а также неплохие значения индексов деловой активности в секторе обрабатывающих производств и услуг PMI в 49,8 (слегка не дотягивает до "здорового" значения в 50) и 52,3 соответственно. Таким образом, условно Китаю понадобилось всего лишь чуть больше трех месяцев, чтобы стабилизироваться после летнего обвала!

В целом, экономика Китая, поддерживаемая решительными мерами руководства страны, даже при явном замедлении в данный момент выглядит вполне убедительно по широкому ряду макроэкономических показателей. Профицит баланса внешней торговли Китая в октябре составил 61,9 млрд. долларов. Переход с экспортно-ориентированной модели, на модель, основывающуюся на внутреннем потреблении, подкрепляется желанием китайских домохозяйств сохранять свои сбережения на счетах банков, которые, согласно официальной статистике Китая, составляют 50% от всех банковских депозитов страны. В своем недавнем исследовании аналитики Goldman Sachs обратили также внимание на то, что в данный момент спрос на сырьевые товары, сопряженные со сферой услуг, превышает аналогичный спрос на сырье, сопряженное с промышленным сектором. Это лишний раз подчеркивает твердость стремления китайского руководства на пути к становлению новой модели экономического развития страны, а также то, что уже есть результаты в этом направлении. Превышение значения индекса деловой активности в сфере услуг PMI над "промышленным" PMI красноречиво подтверждает этот факт. Более того, на фоне этих событий другой американский инвестиционный гигант J.P.Morgan призвал своих клиентов вкладываться в китайские ценные бумаги, также руководствуясь хорошими показателями секторов услуг в китайской экономике.

Комплекс мер по стимулированию китайской экономики сопряжен также с решительными шагами в области китайской экономической дипломатии. И здесь следует отдельно остановиться на трех важных событиях, которые имели место в последний месяц и которые важны не только для восстановления и развития Китая, но и в целом для мировой экономики. Подразумеваются прошедший 9 - 11 октября в Лиме саммит МВФ и Всемирного Банка, визит Си Цзиньпина в Великобританию и историческая встреча лидеров КНР и Тайваня.

Внимание к саммиту в Лиме со стороны, как мирового экспертного сообщества, так и различного рода руководителей государств и корпораций было очень велико. Однако в отношении тематики данной статьи будут интересны два момента, касающиеся напрямую Китая, а именно заявление высоких представителей МВФ о "нормальности" того, что происходит в данный момент с китайской экономикой, а также скором включении юаня в корзину СДР. Значимость последнего не нуждается в дополнительных объяснениях. Достаточно лишь сказать то, что западные страны заявили, таким образом, о скором признании юаня в качестве мировой резервной валюты наряду с долларом США, фунтом стерлингов, евро и иеной. При этом было особо отмечено, что если и в этот раз США попытаются помешать данному шагу в отношении реформы МВФ, то это решение будет принято в обход американских коллег. Представляется, что на этот раз решение о включении юаня в корзину СДР, вероятнее всего, будет проведено, т.к. сами МВФ и Всемирный банк таким образом сильно укрепили бы свой имидж в глазах стран развивающегося мира. Череда макроэкономических исследований 90-х., начала 00-х г. г. за авторством Эйченгрина, Дженсена, Эдвардса и пр., показавших негативное влияние программ МВФ на инвестиции в страны, участвующие в программах помощи вышеназванных институтов и придерживающихся навязанных им норм Вашингтонского консенсуса, в данный момент сменились не менее серьезными исследованиями других специалистов, которые показали негативное воздействие на иные отрасли экономики данных стран. При этом если первые, приняв за основу спреды по облигациям стран-участниц программ помощи, эмпирическим путем доказали, что данные программы препятствуют выходу кризисных стран на долговые рынки, то современные исследования показали факт лишения жилья многими людьми в результате того, что их национальные правительства согласились на выполнение неолиберальных норм МВФ и Всемирного банка. Исследование вышло практически в то же самое время, когда Международная финансовая корпорация (член группы Всемирного банка) и ЕБРР отказались инвестировать в российскую экономику, повинуясь требованиям выполнения режима санкций против нашей страны, лишний раз, таким образом, наглядно показав всему миру свою политическую ангажированность. На фоне этих событий, а также того факта, что Китай совместно с партнерами из развивающихся стран уже несколько лет целенаправленно и активно создает альтернативные финансовые институты развития, такие, например, как Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, банк БРИКС, Фонд шелкового пути и т. д. МВФ и Всемирному банку просто необходимо как-то поправить свой изрядно пошатнувшийся авторитет. Включение юаня в корзину СДР, таким образом, создаст видимость в глазах развивающихся стран солидаризации Китая как самой сильной развивающейся страны и данных финансовых институтов. В свою очередь Китай добьется давно поставленной цели превращения юаня в мировую резервную валюту, получив формальное подтверждение данному статусу.

Еще одно важное событие, которое может серьезным образом повлиять в недалеком будущем на всю систему мировой экономики, произошло в Лондоне в ходе визита китайского лидера Си Цзиньпина в Великобританию. Встреча китайского лидера и чествование его в Букингемском дворце 20 октября практически всей правящей династией Виндзоров уже говорит о высокой важности произошедшего. Формальная сторона основных соглашений заключается в предложениях о соглашениях и сделках между двумя странами, которые могут привести к отдаче в виде 46 млрд. долларов прибыли. Но главное, скорее, другое - Лондон в данный момент, по сути, повторяет свои действия сорокалетней давности, когда в результате целого комплекса внешних факторов и целенаправленной политики тогдашних британских властей Лондонская биржа стала центром мировой валютной торговли, и, прежде всего, торговли нефтедолларом. Сейчас Лондон, по сути, делает то же самое, но уже в отношении юаня, начав принимать еще в июле этого года китайскую валюту в качестве обеспечения для банков и брокеров. С учетом того, что объемы ежедневных валютных операций превышают бюджеты некоторых макрорегионов, не будет лишним предположить, что прибыль в виде 46 млрд. долларов от официальных контрактов с лихвой перекроется валютными операциями по юаню, осуществляемыми через лондонскую биржу. Таким образом, Китай и здесь реализует свои меры, направленные на превращение юаня в резервную валюту, а Великобритания получает дополнительный источник долгосрочных прибылей для своего финансового сектора.

И, наконец, в Сингапуре 7 ноября в преддверии президентских выборов на Тайване состоялась историческая встреча между лидерами Китая и Тайваня. В ходе переговоров было также подтверждено стремление каждой из сторон к более тесному экономическому сотрудничеству двух стран. Помимо подтверждения формулы о существовании одного Китая и одного народа при двух системах, было сделано важное высказывание о том, что Тайвань будет самым тесным образом участвовать в проектах Азиатского банка инфраструктурных инвестиций. Исходя из этого, можно предположить, что заокеанскому союзнику Тайваня, который вместе с Японией не присоединился к данному китайскому проекту, и здесь нанесено важное тактическое поражение.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что на пути к построению новой экономической модели развития, основанной на внутреннем потреблении, а также на пути к нивелированию произошедшего спада в экономике, Китай проводит целый комплекс мер как внутреннего характера в виде взвешенной макроэкономической политики, так и внешнего в виде активной экономической дипломатии. Стоит особо обратить внимание на тот факт, что в стремлении достичь поставленных целей, экономика Китая будет преобразовываться не только изнутри. В данный момент можно отметить тенденцию превращения Китая из страны, импортирующей капитал, в страну, которая его экспортирует при том, что портфель зарубежных китайских активов серьезным образом расширяется за счет вложений в развитые страны. В прошлом году Великобритания стала лидером в ЕС по привлечению китайских прямых инвестиций, размер которых составил $ 5,1 млрд. В отношении зарубежной инвестиционной активности в Пекине уже было объявлено о намерениях за 10 лет увеличить зарубежные инвестиции на $ 1,25 трлн.

Тем не менее, не смотря на активное государственное вмешательство со стороны центральных властей и активную экономическую дипломатию, текущие опасения в отношении замедления китайской экономики оправданы. У Китая большой внешний долг, и представляется, что стоимость его обслуживания будет возрастать, особенно с учетом вероятного повышения ставки ФРС в декабре этого года. Вышедшая 9 ноября статистика показывает серьезный спад в китайском экспорте, что означает сужение денежных поступлений и как следствие, сужение ресурсов для выстраивания новой модели. При этом многие руководители инвестиционных компаний закладывают в свою стратегию вероятность девальвации китайской валюты в недалеком будущем, т.к. представляется, что эта мера все же будет реализована для поддержки китайского экспорта.

И все же, именно комплексность мер позволила Китаю всего за три месяца с момента летнего обвала основных индексов добиться если не восстановления, утверждать о чем действительно было бы опрометчиво, то, по крайней мере, видимости стабилизации и плавного поиска траектории роста, о чем было сказано выше. Действия Китая в данном случае красноречиво подтверждают истину о том, что кризис - это всегда время возможностей. И Китай этими возможностями пользуется.

Сергей Корчагин , эксперт Института стратегических исследований и прогнозов РУДН

Источник: Свободная Пресса